Ликвидатор Владислав Пашков в числе других работал на захоронении реактора в первый месяц аварии. Каждый, кто участвовал в ликвидации последствий аварий, получил свою дозу облучения. И живут эти люди с чёрной меткой, оставленной безжалостным атомом в организме. Еду в Велижаны, чтобы познакомиться с одним из таких людей – Вячеславом Пашковым.
В Носырево, небольшой деревеньке Нижнетавдинского района, родился Слава Пашков, отсюда ушёл служить. Так уж случилось, что в Луганской области нашёл свою половинку, влюбился, женился, сына родил – прижился.
И всё бы хорошо, да авария на Чернобыльской атомной электростанции перевернула жизнь.
Новый отчёт жизни
Партбилет носишь – вперёд. Нужны были рабочие руки, чтобы законсервировать реактор, ведь он продолжал дышать смертельной опасностью. Так бульдозерист Владислав стал ликвидатором, ему было 40 лет.
– Яму шестиметровую рыли под реактор, – вспоминает Владислав Евгеньевич. – Всё бегом, быстро, защиты практически никакой. Кто слабее, доезжал только до 30-километровой зоны. Я работал на реакторе. Случалось, что напарника увозили в больницу, на подмену никого не было – приходилось две смены работать.
– Здоровым был, крепким, а вернулся через пятнадцать дней стариком, – добавляет жена.
– Сначала ничего было, но вскоре начало болеть то одно, то другое. Радиационное поражение мозга поставили, грудной остеохондроз, щитовидка пострадала. Болел постоянно. В Луганске была специальная больница для облучённых. Плохо было – сама подлечивала. Тянулись.
Пока не началась война…
Работы не стало, пенсию перестали выплачивать. Хлеба купить не на что. Стрельба. Танки. Обстрелы. А у нас сын, внучки. Как жить? Врачи разбежались.
Бросили всё, что осталось от бомбежки, и в сентябре 2014 бежали в Россию.
Тюмень уже не принимала, но две семьи вышли здесь, мы среди них – на Родину вернулись, ведь Слава отсюда родом.
Чтобы гражданство получить, я все круги ада прошла. Везде очереди огромные, одну ночь даже на улице ночевала в феврале, уже под утро уговорила охранника – пустил отогреться.
Жили в Велижанах какое-то время в старом учительском доме, но его снесли. Хоть на улице ночуй. Спасибо, пустили вот в этот частный доме, уже пятый год здесь. Говорят, здесь раньше был банк, школа, библиотека.
Живём потихоньку. Гражданство теперь есть, пенсию получаем. Печь новую сложили, 34 тысячи пришлось отдать. Надеемся, что в нынешнюю зиму не будем мёрзнуть. Два инсульта Славиных пережили. Рука не работала, речь нарушалась – долго восстанавливались. Группы нет. Но он никогда никому не плачется.
Племянница звонит из Луганска и говорит; «Как ни живёте – без войны!»
Что увидела я
Честное слово, не могла ничего сказать – слушала, запоминала. Мне нравились эти люди. Несмотря на пережитые невзгоды, болезни и тяготы, которые не заканчиваются, они светились добротой и искренне радовались мне, постороннему человеку.
А ещё я видела жильё, в котором проживает семья ликвидатора аварии. Когда-то это был дом на две половины с парадным крыльцом. Ему сегодня сто лет в обед, как говорят. Он наполовину в землю врос. Семья проживает в правом крыле, что-то отремонтировали, что-то подстроили – жить можно, считают они. Левое крыло нежилое, там потолок уже обвалился, вход заколочен.
Пашковы не жалуются, не ропщут на судьбу, исправно платят за квадратные метры, только переживают: как бы квартиросъёмщик не отказал в жилье, а остальное как-нибудь.
Вот такая история, отравленная горькой чернобыльской полынью, которая проникла в каждую клеточку человека и продолжает разрушать его организм.
Он выполнил свой долг до конца. Родина наградила его орденом «Знак почёта».
Заместитель главы района по социальным вопросам Ольга Куксгаузен, когда я пояснила ситуацию с жильём, посоветовала Вячеславу Пашкову обратиться в отдел ЖКХ Нижнетавдинского района. Там подскажут, как действовать, чтобы улучшить жилищные условия.
Лидия ЛЕБЕДЕВА