О деревенской жизни в нашем районе 50 лет назад
Жительница Нижней Тавды расскажет об истории своей семьи, жившей в маленьком селе Полуденная Кедровка нашего района.
Много замечательных историй содержат в себе старые сёла Нижнетавдинского района. Каждое из них, построенное невероятными усилиями десятков людей, может рассказать о том, как люди жили в условиях, которые сложно вообразить всем, даже людям того времени, живущим и по сей день. Как проходила деревенская юность в эти годы, рассказала мне жительница Нижней Тавды, Полина Андриянова.
– Место рождения у меня пишется «П-Кедровка». Это сокращение от «Полуденная». На старый манер означает «южная». На самом деле у неё много разных названий. Её указывали и как Пол-Кедровку, и как Полу-Кедровку, но полностью почти никогда не писали. Примерно до 1920 года её хотели переименовать Вознесением, по названию местного престольного праздника. У каждой деревни были собственные престольные праздники. Но власти отказали, поэтому название осталось прежним. Прадед мой, Николай Мерзляков, приехал из Кировской области с несколькими людьми и основал её на плодородных землях. По рассказам жителей, он поставил первый дом в этой деревне. Она была небольшая, всего одна улица. Чуть позже приехали его сыновья и родственники со своими семьями: сестра его, Филипп Николаевич, мой дед, Пиман Николаевич и Пётр Николаевич.
Филипп Николаевич Мерзляков строил дома и школы в Пол-Кедровке и близлежащих деревнях, был плотником, бригадиром. Его жена, Серафима Ивановна, вела своё хозяйство, имела трёх коров, двух лошадей, овец и много другой мелкой живности – всё, чтобы прокормить большую семью. У неё было два сына и пять дочерей. Когда началось раскулачивание, это все постепенно забирали. Мой отец, сын Филиппа Николаевича был продавцом, много трудился и с самого утра уходил по лесной дороге в деревню Морозовку за несколько километров, чтобы успеть, пока люди на работу не ушли. Мама шила и одевала не только нашу семью, но и соседние деревни. Шила она и платья, и тулупы, и куртки стёганые. В тулупы частенько кутались местные водители машин, чтоб перевозить продукты зимой. Машина, конечно, появилась здесь не сразу, да и одна всего: советский ВАЗ. Он развозил людей по соседним деревням. Может, и в Нижнюю Тавду ездил, в заготовительную контору…
Помню, было у нас, у детей, интересное занятие – драть дуб. Мы сдирали кору с кустов ивняка, связывали в пучки и отдавали отцу, чтобы он её продавал (он был работником в магазине). Магазин этот, хоть нам и не принадлежал, был прямо на нашем участке, в амбаре. Окон там не было, открывали дверь и продавали, что собирали. Отец сделал деревянные прилавки, полки. А потом, когда семья наша построила новый дом, в старый перешёл магазинчик.
В раннее советское время в деревне была построена молочная ферма, но после укрупнения колхозов работы почти не стало. В наилучшие времена стояло в деревне всего 30 домов. Потом всё уменьшалась, уменьшалась. В 70-е осталось уже 10 домов. Да и те потом разъехались, кто куда.
– А как вы учились и проводили детство в деревне?
– Детства-то у нас и не было почти: всегда работали. Работали на сенокосе, встречали коров, помогали родителям. Училась я первые два года и немного третьего в соседней деревне Плюшкино, потом меня перевели в школу в Морозовке, тоже недалеко от Кедровки. Все ребята здесь учились, как повезёт: кто-то уезжал в Мияссы, кого-то отправляли, как мою старшую сестру, она работала учителем, в Покровку. А я, закончив пятый класс на «отлично», училась до восьмого класса в школе-интернате здесь, в Нижней Тавде. Я жила в этой школе, училась и иногда пешком (!) ходила домой за 20 километров. Некоторые ребята ходили еще дальше, настолько им хотелось вернуться к родным. Разумеется, брали с собой еду (брали хлеб из столовой, покупали печенье в магазине, который был на нашем пути) и шли по грязным дорогам, а часто и лесом к себе в деревню.
Когда я стала постарше, семья наша переехала в Мияссы, а потом уже и дети начали уезжать, кто куда. Я уехала на Дальний Восток, прожила там 13 лет на бывшей даче английского купца, которую выдали нам под проживание. Потом ещё год, во время перестройки, в Верхней Тавде, затем обратно к родителям, только после в Нижнюю Тавду, где и осталась жить.
Кедровка с тех пор опустела, уже с 1975 года там никто не живёт, а родных моих разбросало по всей России, как и все бывшие деревенские семьи.